Муравьиный мед - Страница 91

И то дело, со времен воровской жизни девчонка твердо усвоила: когда стражники Скира облаву на портовую погань ладят, пусть ты хоть десять раз чист, не дайте тебе боги попасться под тяжелую плеть. Доказывай потом, что невиновен, когда рука обвиснет. Поэтому никакой радости Айре возможное предательство или даже какая-то скрытая игра Аруха не доставляла. С другой стороны, о какой службе может идти речь, если все они, исключая разве что Аруха да помощника его, Синга, который ой как не прост был, и в подвязки для ее платья не годились? Впрочем, не всё, о чем голова думает, в дело следует пускать. Готовиться – да, но тихо и незаметно…

«Главное – быть незаметным», – кивнула сама себе Айра и покрепче закуталась в теплый плащ. Спины у разрывающих не успевшую промерзнуть землю стражников взмокли, но девчонка изрядно замерзла. И Суйка ей не так легко далась, да и прошагала она за последние дни немало. Синг только теперь лошадью ее порадовал, а ведь не железная она, едва семнадцать годков отстучало. Хотя вся жизнь впереди…

– Вся жизнь впереди, – негромко прошептала Айра, мечтая о вечере в одном из теплых боркских трактиров. Если, конечно, Синг или Арух не погонят ее дальше, в Дешту, куда, как они говорили, стремилась беглянка. «Судьбу лицом встречать надо, а не спиной», – вдруг повторила про себя Айра присказку скирского трактирщика Ярига, через которого получала ежемесячно таинственные золотые, и неуловимым движением потерла пальцы друг о друга. Что там говорил Тирух после поисков в лавках таинственного покупателя меда, «след слабый, скользкий»? Так и не нашли тайного скупщика, хотя весь город перевернули. Неужели Синг не почувствовал? Впрочем, и она едва нить поймала. Здесь он был, скупщик тот, он и стражников уморил. Точно, он!

– Быстрее там! – заорала Айра, поднимаясь на ноги. – Забрасывайте тела, как есть, в Борку спешим, срочно!

Стражники посмотрели на колдунью хмуро. И то сказать: девчонка сопливая, едва до плеча самому низкому из них достанет, а гонору столько, что на самого конга хватит! Лица не прячет, глаз не опускает, одежду мужскую носит, да еще и командует. Переломить бы об колено, штаны содрать, да отхлестать как следует, перед тем как телом ее насладиться. Отчего же кровь в жилах стынет и мороз по коже пробегает от одного взгляда ее?..

– Заканчиваем, госпожа Айра!

Глава двадцатая

Двух мертвецов Зиди обнаружил в густом подлеске, когда уже стены Вороньего Гнезда начали проглядывать между стволами. Мимо прошел бы, но уж больно мелочь лесная громко шипела в зарослях. Лица успели белки обглодать. Вскарабкались при виде Зиди на тонкие ветви, засвистели раздраженно – не томи, путник, иди себе, дай полакомиться. Огляделся баль, тела закоченевшие с места ногой сдвинул. Сразу все разглядел – и то, что знакомыми ножами убиты неизвестные, и то, что одежда у них неприметная, но теплая, и то, что смерть они встретили на том месте, на котором дня два, не меньше, потоптаться успели. Оглянулся Зиди еще раз и сообразил, что замок из укрытия целиком не виден, а хлипкий мост и ворота – лучше некуда. Понял, что не повезло лазутчикам, вот только о тех, кто их везение отменил, думать не хотелось. Не так давно отменил, и полдня не прошло. К замку пошел баль, на открытое место выбрался.

«Вот ты какой, Северный Зуб», – прошептал про себя Зиди бальское имя старой сторожевой крепости, отнятой у его народа уже столетия назад. Ничего не добавили к ней владельцы из дома Креча. Пообветшали кровли, трещинами пошли зубчатые стены, которые теперь и защитой служить не могли. Даже ребенок легко взобрался бы к широким бойницам, конечно, если не несли у них службу бдительные стражи. Разруха и запустение царили среди древних камней, словно были у тана дома Креча дела поважнее, чем ремонт старого укрепления. Только скрипучий деревянный мост добавился через узкое ущелье, да и то лишь потому, что бальский, сплетенный из ползучих стволов горной иччи, явно не стал слушаться новых хозяев.

Впрочем, Зиди ли было сожалеть об утраченных землях? Та война произошла задолго до его рождения, а уж то, что всякий бальский мальчишка знал все утраченные крепости по именам, удивить не могло. О чем же еще было слушать отцов и матерей у очага зимними вечерами? Крохотная крепость с одной-единственной башней, похожей на кабаний клык, – одна она такая.

– Чего надо? – грубо откликнулся стражник, когда Зиди погремел цепью у железной решетки.

– Так это… – просящим тоном ответил Зиди. – Два дела у меня. Соль вот продаю, да и это, как его… в деревне тут у Панкея столовался. Сказал он, что хозяин здешний землю дает. Селиться разрешает. Любопытствую, значит!

– Любопытствуешь? – Стражник за опущенной решеткой ковырнул грязным пальцем зуб, недовольно приподнимаясь с деревянного чурбака. – Селиться хозяин разрешает, только нет сейчас хозяина. После приходи, он не раньше как через месяц появится.

– Это как же? – делано огорчился Зиди. – Ты подожди меня не пускать-то! Мне ж в деревне сказали, что он только что проследовал в замок. Два дня всего прошло!

– Не хочешь ли ты сказать, что я вру? – выкатил глаза стражник и, подойдя вплотную к решетке, пнул ее ногой, заставив Зиди отскочить на шаг. – Прибыл и убыл! Не твоего ума дело, где хозяин. Сказал, нет его, значит, нет. Шел бы ты куда подальше, пока я решетку не поднял, не то ноги переломаю, отползать придется!

– Да подожди ты! – поморщился Зиди, сделав еще шаг назад. – Ты-то не мужик разве? Понять меня можешь? Тут вдова в деревеньке образовалась, жена бортника! Лихой лесной человек убил его. Нельзя мне тянуть с этим вопросом, уведут вдову!